Давненько  не  посещаля  бескрайные просторы Интернета. Не был ни в «ОК», ни «ВК», ни в других сетях.  

                Но сейчас не об этом. А  о том, что ни в сказке сказать, ни пером   описать - о следователе следственного управления СКР по Тверской области Мухамеде Кабардове. Кто он и откуда взялся, не знаю. Но ездит  пока  на белой «Приоре» с полностью тонированными окнами и номерами региона «07». Это Кабардино-Балкария. Прячет ли он что-нибудь в машине, наблюдает ли за кем или еще что,   неизвестно.  Ясно другое:   сотрудники  ГИБДД, надо полагать, останавливают доморощенного пинкертона Кабардова, но он, предъявив служебное удостоверение,  продолжает рассекать по Твери. А ведь езда с такими тонированными стеклами является   административным правонарушением, которое ему нипочем.  Нипочем ему и Кодекс этики служебного поведения служащих Следственного комитета России, который гласит « В своем поведении государственный служащий должен при управлении транспортными средствами выполнять установленные правила безопасности движения и эксплуатации транспорта, являться образцом соблюдения правил дорожного движения».

            Из  общения с Кабардовым я сделал    и другой вывод: об отсутствии у него понятия об элементарной культуре поведения, о гипертрофированном высокомерии, юридической безграмотности. Говорят «Девушка вышла из деревни, но деревня не вышла из девушки». Думаю не нужно объяснять смысл этого выражения. Применительно к Кабардову я бы сказал, что он «вышел из аула, но аул не вышел из него». А оказавшись вне пределов своей сакли, этот горец  решил, что он пуп средне-русской возвышенности.  Но   по итогу размышлений я начал сильно сомневаться в том, что Кабардов психически здоровый человек. Свидетельством этому является следующая история.  

              Некий гражданин, назовем его Нолак, обратился ко мне с просьбой поприсутствовать во время  его допроса. При этом он выразил обеспокоенность тем, что ему позвонил какой-то следователь Кабардов и потребовал срочно явиться к нему. На пояснение Нолака о нахождении в Ростове и невозможности срочной явки, Кабардов пригрозил доставкой  приводом. Это и подвигло Нолака явиться к следователю с  адвокатом.

              Перед тем, как дать Нолаку согласие на оказание юридической помощи, я разъяснил ему, что  «с ручейка начинается река», т.е. нарушения начинаются с малого.  Поэтому,   пояснил я,  моя тактика   в том, чтобы  с малых  пресекать нарушения, чтобы за ними не последовали большие нарушения.  И разговаривать со следователем строго на юридическом языке, требуя от него того же самого. Нолак полностью согласился со мной и мы достигли соглашения. Добавлю еще: очень важно, когда следователь видит грамотного адвоката, реагирующего на любое нарушение закона.

            При оказании помощи свидетелю, с которым доводилось  ходить на допрос,   я постоянно сталкивался с тем, что следователи перед началом следственного действия требовали  адвокатский ордер. Когда я обычно говорю, что он в этой процедуре не нужен, то умный следователь спрашивает: «А почему, другие адвокаты ведь представляют?». Я отвечаю: «Очень плохо, что они так делают. Но я не они». И   высказываю свое мнение по этому вопросу: закон об адвокатуре гласит: «В случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения.  Форма ордера утверждается федеральным органом юстиции».

           Такими случаями, предусмотренными законом, является, например Уголовно-процессуальный кодекс. В нем сказано, что «Адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера». Или Гражданский процессуальный кодекс тоже говорит «Полномочия адвоката на ведение дела в суде удостоверяются ордером». Закон о порядке содержания обвиняемых под стражей предусматривает, что  «Свидания предоставляются защитнику по предъявлении удостоверения адвоката и ордера». А Пленум Верховного Суда России в одном из своих постановлений указывает, что к жалобе на действия (бездействие) следователя прилагается ордер адвоката. Ну и так далее.

            А что говорит  закон, касающийся помощи адвоката  при допросе свидетеля? Он гласит:   «Если свидетель явился на допрос с адвокатом, приглашенным им для оказания юридической помощи, то адвокат присутствует при допросе и пользуется правами, предусмотренными частью второй статьи 53 настоящего Кодекса». И больше ни слова. В том числе  об  ордере адвоката. Значит требование ордера является незаконным и тут нечего "городить огород", выдумывая не предусмотренную законом обязанность адвоката.  Из анализа   этой нормы права следует логический вывод о том, что  свидетелю достаточно заявить следователю о явке с таким-то адвокатом. И этим подтвердить свое волеизъявление. Следователю же лишь  остается сделать в протоколе допроса запись о явке свидетеля с таким-то  адвокатом. Вот и вся процедура.

            Умный следователь полностью соглашается с этим. Бывает и такое, что следователь говорит: «Я все понял и согласен с вами, но не могли   бы вы все-таки предоставить ордер, чтобы другим не объяснять, что он не нужен». Мне, естественно, нетрудно  это сделать. Поэтому, с учетом достигнутого взаимопонимания,   удовлетворяю просьбу следователя, считая неудобным отказать ему  в такой ситуации.

             И вот 26 июля, явившись с Нолаком в следственное управление, я увидел Кабардова: полнеющий молодой человек лет 25-ти,  у которого к 35-40 годам   «трудовая мозоль с пупком» будет порядочно свисать за брючный ремень. Впрочем, после общения с ним я сделал для себя вывод: «мозоль»  Кабардова является местом, о котором персонаж из фильма «Жмурки» говорил: «У меня тут мозги, что в голову не влезли». Также я пришел к мысли, что одной  из причин неадекватного поведения Кабардова является "нахождение" его мозгов в кишечной субстанции. 

             Так вот, в кабинете, пока занимаемым Кабардовым, я столкнулся с тем, что он потребовал ордер. Он у меня, конечно, был с собой. Я взял его на всякий случай: вдруг Кабардов  оказался бы человеком со знанием законов и логическим мышлением.  Но этого не случилось. Поэтому я не стал выдавать ему ордер, соблюдая принцип действий строго в рамках закона. 

            В тоже время, памятуя о  рассказе Нолака об угрозах Кабардова, я предположил, что в отношение меня тоже может произойти что-нибудь неординарное. И   принял меры защиты от возможных инсинуаций.  Естественно, что Кабардов этого не знал. Буквально через минуты-полторы после сопровождения нас Кабардовым в свой кабинет стало понятно, что срочно нужно задействовать защитные меры.  Что я и сделал. Поэтому не буду пересказывать, что было дальше, а приведу распечатку фонограммы разговора.

               Кабардов: мне неинтересно с вами разговаривать

                           Я: теперь я понимаю ваши угрозы, что доставим, то да се. Теперь я вижу господина Кабардова (имея ввиду его сущность-мое прим.)

             Кабардов:  вы слышите, будет ордер?

                           Я:  вы скажите мне, почему он нужен?

             Кабардов:  нет, будет ордер?

                           Я:  скажите, почему он нужен?

             Кабардов:  я вот конкретный вопрос задам, вы мне ответьте, будет, если нет, покиньте помещение.

                           Я:  вы ответьте на вопрос, почему он должен быть?

              Кабардов:  будет, нет?

                           Я:  почему он должен быть?

              Кабардов:  вы адекватны вообще?

                           Я:  а вы адекватны?

                          Тут Кабардов сорвался из кресла, сделал два шага, вплотную встал рядом со мной и, грозно нависая сверху, произнес что-то невнятное.

                           Я: куда мы собрались?

                Кабардов:  вставайте! (в повелительном тоне).

                           Я:  куда?

                Кабардов:  на выход. Куда же

                           Я:  почему?

                Кабардов: на выход! (повелительно)

                           Я:  почему?

                Кабардов:  на выход говорю(перейдя на крик)

                           Я:  У ты какой ( в смысле борзый).

                Кабардов:  встали вышли отсюда (еще более крикливо)

                           Я:  Успокойтесь.

                 Кабардов:  Встали вышли отсюда говорю. Кто вы такой бля, что здесь какие-то это…

                           Я:  Вот мое удостоверение ( в ответ на его выражение «Кто вы такой».

                 Кабардов:  Ваше удостоверение не нужно мне…мне ордер нужен. Если ордера нет-встали и вышли отсюда.

                           Я:  Но ордер не нужен  по закону.

                 Кабардов:  Если я …вот полагаю, убежден, что ордер нужен … без ордера я вас не допускаю, если вы не согласны с этим-идите обжалуйте согласно 16-й главы. Если ордера не будет-встаньте и уходите. Все. Мояя позиция ясна. Я доходчиво довел до вас.

                           Я:  А нельзя ли разобраться … (прерывает меня).

                 Кабардов:  Я для себя этот вопрос решил. Да-да. Нет-нет. Встаете и уходите.

                           Я:  А если не уйду?

                  Кабардов:  В смылесне уйдете?

                           Я:  Я считаю, что я прав, а вы неправы.

                   Кабардов:  Вот вы сейчас встанете и уйдете.

                           Я:  Пока я сижу.

                   Кабардов:  В смысле сидите?

                           Я:  Да вот на стуле сижу.

                   Кабардов:  Встаньте и уходите, если ордера не будет.

                           Я:  Доложите Поповичу, что я … (прерывает).

                  Кабардов:  Что мне, делать нечего, Поповичу докладывать. Мне эта ситуация понятна эээ очевидна. Если вы не согласны, идите жалуйтесь.

                           Я:  Эмоциональность не могли бы снизить … (прерывает).

                  Дверь кабинета, в котором мы находились, была открыта. Поэтому в коридоре не могли не слышать громкий говор Кабардова, местами переходящий в крик.  Через некоторое время  в кабинет заглянул кто-то,  промямлил в мой адрес какую-то угрозу и пошел дальше. Я тут же вышел в коридор и увидел уходящего неряшливо одетого незнакомца. Позже я понял, что это был Александр Попович. А я по наивности  собирался позвонить ему с просьбой разобраться в ситуации и урезонить зарвавшегося подчиненного. Но Попович оказался того же поля ягода. А тем временем  Кабардов на мою просьбу снизить накал эмоциональности, продолжил.   

                  Кабардов:  Нет, я вот это исходя из ситуации, я вот так решил. Если не нравится-идите жалуйтесь.

                           Я:  Может вы все-таки пригласите … или решите вопрос о том, что я что-то незаконное делаю.

                 Кабардов:  Я не собираюсь вам что-то тут объяснять. Да-да. Нет-нет. Если нет-уходите.

                           Я:  Я сижу и не собираюсь уходить пока.

                Кабардов:  В смысле не собираетесь?

                           Я:  Да вот сижу и не ухожу.

                Кабардов:  Ну встаньте говорю, покиньте помещение.

                           Я:  Ну если я не покину?

                Кабардов:  В смысле не покинете?

                           Я:  Да вот сижу и не покидаю.

             Поняв, что окрики на меня не действуют, как и грозное стояние возле меня,  Кабардов отошел к телефону, произнеся в мой адрес «Дурак» и начал вызывать на  помощь охрану. Мой вопрос: «А что вы слово «дурак» произнесли?», остался без   ответа.  Посмотрим, кто из нас дурак.      

                           Я:  Значит вы считаете, что нужен ордер?

                    Кабардов:   Я убежден.

                           Я: Пожалуйста, я даю его вам. Но, конечно, будут последствия. Пожалуйста, берите.

                     Дальнейшее препирательство не имело смысла и я положил ордер на клавиатуру перед Кабардовым. Его поведение трудно назвать адекватным. Сказав: «Нормально положите его»  и что-то еще буркнув, Кабардов смахнул ордер со стола.

                           Я:  Да вы же психически ненормальный человек.

                     Кабардов:  Ну и все, идите обжалуйте.

              Вот так вот на все у Кабардова «жалуйтесь»  и  «идите обжалуйте». Получив ордер, Кабардов объявил о начале допроса и начал тараторить себе под нос. Это у него считалось разъяснением свидетелю его прав.

               Я сидел напротив приставного столика, за которым был свидетель. Расстояние от моих колен до этого столика было полметра. Чтобы удобнее было писать, я на эти полметра подвинул стул. Но у Кабардова опять что-то замкнуло в нездоровой голове.

               Кабардов:  А че вы сюда сели, мебель передвигаете?

                           Я:  Я сел за стол.

               Кабардов:  Вы что у себя дома находитесь? Мебель передвигаете.

                           Я:  Я  подвинул стул и сел за … (прерывает меня)

                 Кабардов:  Переставьте.

                           Я:  Мне писать удобнее. Вы что, собираетесь лишить меня права писать?

                 Кабардов:  На коленях пишите, отодвиньте стул.

                           Я:  На коленях вы можете писать.

                  Кабардов:  Отодвиньте стул (переходя на крик), что вы дома находитесь, там мебель двигать.

                           Я:  Какую мебель, я на полметра … (прерывает)

                 Кабардов:  Вы в кабинете находитесь

                           Я: Я подвинул стул к столу.

                  Кабардов:  Обратно подвиньте, я как следователь организовываю проведение допроса. Вам смешно?

                           Я:  Я улыбаюсь, видя вас.

                  Кабардов:  Ну и отойдите говорю.

                         Я отодвинул стул. Вся эта ситуация окончательно превратилась в фарс и ничего, кроме улыбки у меня не вызывала. Я был уверен, что еще немного и поведение  Кабардова можно назвать глупым.  Его действия на мой взгляд характеризовали его как психически нездорового  человека.  

                       Записав в протокол со слов Нолака его установочные данные, не задав ему  ни одного вопроса по существу вызова, Кабардов объявил о прекращении допроса. Однако довольно долго что-то печатал. Затем он выложил передо мной и Нолаком подписки о неразглашении данных предварительного следствия и от каждого потребовал подписать их. А Нолаку высказал угрозу пригласить   понятых, если не подпишет.

                       К этому времени  Кабаров мне  порядком уже поднадоел   своим неумным, мягко говоря, поведением. Поэтому я предложил  Нолаку ни о чем не беспокоиться и смело  поставить свою подпись. При этом, несмотря на то, что Кабардов не давал мне высказаться, прерывая на каждом слове,  я тем не менее разъяснил Новаку, что представленные нам подписки являются филькиной грамотой: допрос не состоялся, о каких-либо данных предварительного следствия нам неизвестно и разглашать   нечего.  Сам же я отказался подписывать  эту, как я уже сказал, филькину грамоту.

                  Можно в чем-то ошибиться, что-то не знать. Но незнание Кабардовым закона, регламентирующего предоставление адвокатом ордера и примитивный эпизод с подпиской о неразглашении несообщенных нам данных следствия, показало, что он к тому же юридически безграмотен.

                       На этом выходки Кабарова не были исчерпаны. Стоило ему увидеть, как я достал из кармана телефон и у него опять что-то в голове замкнула. Только и было слышно: "Я запрещаю вам пользоваться телефоном, уберите его куда хотите, хоть в нижнее белье, я следователь, я организую следственное действие..."  и так далее.  Как тут было не вспомнить стихи Сергея Ерошенко:

                         И если входит он во вкус

                         Таланта трепача.

                         То сходу создает союз

                         Орала и меча.

                         О. Бендер бестия и плут

                         И тот еще трепло.

                         Лишь что задумает, и тут

                         Остапа понесло.

                         Интересно, подходит ли Кабардову  идиома «дуб дубом», которая используется для описания человека, не понимающего  очевидных вещей или не знающего  как что-то сделать? 

                   А как совместить поведение Кабардова с еще одним требованием Кодекса этики  служебного поведения. Он требует «не допускать в работе проявлений бюрократизма, формализма, высокомерия, неуважительного отношения к законным просьбам и требованиям граждан, проявлять корректность и внимательность в общении с гражданами». Но опять же это не для Кабардова.

                        Психологи выделяют такой феномен, как «эффект Даннинга — Крюгера». Суть его в том, что дурак, признавший, что он дурак, — уже не дурак. Глупый человек склонен считать себя всезнающим, свои ошибки он не признаёт и не стремится работать над собой.  Эмоции могут захватить любого. Но у глупого человека они чаще преобладают над рациональностью. Он склонен принимать решения, не оценивая ситуацию, и делать поспешные выводы.

                     Прослушивая аудиозапись диалога с Кабардовым и до мелочей вспоминая его действия, я мысленно нахожу у него признаки, интересные для психологов.   И все больше задумываюсь над тем, как этот фрукт оказался в Твери и что он здесь нашел.

                    Тверской госуниверситет является кузницей юристов, для которых поступление в следственные органы СКР являются успешным,  престижным и материально обеспеченным началом трудовой деятельности.  Московская академия СКР тоже  готовит  следователей для области.  Поэтому дефицита кадров не наблюдается. В связи с этим думал, кого же нужно благодарить за такой подарочек Твери, каковым является следователь Мухамед Кабардов.  Сопоставив ряд  фактов,   пришел к выводу:  Кабардов является чьим-то протеже. На юридическом языке  протеже называется протекционизмом и в соответствии с разъяснением Пленума Верховного Суда России квалифицируется  как использование служебных полномочий вопреки интересам службы. А это уже согласно другого  закона   является коррупцией.  

                    Что же будет делать Кабардов, лишившись опеки?  

                    То, что мне и Нолаку пришлось наблюдать 26 июля-это не какой-то случайный проступок Кабардова. Это его сущность. Представляю, как он разговаривал бы с Нолаком, если бы не мое присутствие. Мне искренне жаль тех - и свидетелей, и обвиняемых, кому пришлось общаться с Кабардовым. 

                    На протяжении многих лет журналисты называли меня правозащитником. Но я им не был.   Я  адвокат и людей защищаю адресно.  Но поскольку мне  очевиден вред    праву, досудебному производству и в итоге человеку, исходящий от Кабардова, я берусь внести свою скромную лепту в дело защиты прав тверичан от  незаконных посягательств этого следователя.

                    Поэтому объявляю: все, кто будет вызван следователем Мухамедом Кабардовым,   могут  звонить мне и я совершенно бесплатно буду сопровождать их к нему и защищать их права.  Мой телефон (910) 647 4940.